– Действительно, так официально называется моя миссия здесь. Но вообще в мои задачи по просьбе юридического комитета ПАСЕ входит дать оценку системе уголовного правосудия сразу в четырех странах, не только в России, но также в Великобритании, Германии и Франции.

Главный вопрос, на который я хотела бы ответить по итогам поездки, это как обстоят дела с независимостью судебной системы в России и какова роль и влияние судебных органов и Генеральной прокуратуры, в том числе при аресте, содержании под стражей и ведении уголовного процесса.

– Пять лет назад по просьбе ПАСЕ вы занимались почти тем же самым, но тогда речь шла о политической мотивированности дела ЮКОСа. В этот раз вы вернулись к этой проблематике, побывали на суде по второму уголовному процессу над Михаилом Ходорковским? Что изменилось с тех пор?

– В понедельник я была на начале процесса над Ходорковским и Платоном Лебедевым. У меня была возможность поговорить с ними обоими в течение 10–15 минут. Когда пять лет назад шел первый процесс, я также просила о встрече с обвиняемыми. Тогда мне отказали. Сейчас судья пришел к выводу, что такая беседа возможна. Я спросила их, каковы условия их содержания, как выполняется их право на защиту, какового их отношение к юридическому характеру новых уголовных обвинений.


Я сделала вывод, что обстоятельства дела, использующиеся сейчас, во многом повторяют аргументы обвинения, предъявленные на первом процессе. Они считают, как я полагаю, во многом справедливо, что их судят за то же, что и в первый раз.


– Отношение судебной власти к Ходорковскому вызывало вопросы и когда дело касалось возможности его условно-досрочного освобождения из колонии. Вам удалось обсудить этот вопрос?

– И с ним, и с его адвокатами мы говорили на этот счет. У депутатов Государственной думы и других собеседников в России я интересовалась, какова практика УДО в отношении осужденных по тем же статьям Уголовного кодекса и оказавшихся в сходных условиях содержания. Их ответы однозначны: положения российского закона говорят о том, что они (обвиняемые по делу ЮКОСа. – «Газета.Ru») вправе рассчитывать на удовлетворение своей просьбы о сокращении срока. В отношении Ходорковского эта норма закона не выполнена.

– Вы знаете причины такого отношения к нему? Это политика или судебная ошибка?

– Есть явные нарушения процедуры. В своем первом докладе по делу ЮКОСа я говорила о политической мотивированности этого дела (первого процесса), да и в детальной резолюции ПАСЕ также прямо об этом утверждалось.


Я могу говорить об УДО и втором процессе только в первом приближении и не могу давать им исчерпывающей оценки, но я думаю, что есть основания говорить о политической подоплеке дела Ходорковского.


– То есть за пять последних лет ничего не изменилось? Вы не находите каких-то позитивных изменений в российском уголовном законодательстве и правоприменительной практике?

– Я считаю, что российские суды, например, стали работать лучше. В судебной системе появилось больше финансовых ресурсов, а судьи стали получать большую зарплату. Это, конечно, ограничивает коррупцию. Но это только первый шаг на пути к искоренению этой проблемы.

Законы, принимающиеся в России, могут быть хорошими или не очень – мои встречи с депутатами Госдумы прошли в благожелательной и конструктивной атмосфере, – но значение имеет практика их применения. Пока она не изменится, жалобы от россиян в Европейском суде по правам человека будут составлять самую большую национальную долю – почти треть от всех поданных жалоб.


Вызывает опасения и выведение из-под жюри присяжных ряда дел, связанных с экстремизмом.


Что касается независимости судов, то в смысле давления и влиятельности органов гособвинения я не вижу позитивных изменений. Несмотря на то что функции Генеральной прокуратуры были разделены – надзор и обвинение остались, собственно, за Генпрокуратурой, а следствием занялся Следственный комитет, – пока рано говорить об изменениях. Это только начало движения в верную сторону.

– Гособвинение продолжает господствовать в судах?

– У меня нет специальной статистики, но я обеспокоена тем фактом, что практически во всех делах, где обвинение передано в суд, неизбежно следует обвинительный приговор. 


Генпрокуратура не должна доминировать над следственными органами, ведь именно следствию должны требоваться аргументы, чтобы добиться от обвинения согласия на передачу дела в суд. «Да, я буду обвинять этого человека» – эти слова итог работы следователей, а не результат давления прокуратуры.


Мне не удалось встретиться с представителями Генпрокуратуры и СКП. Мои встречи c замгенпрокурора и замглавы комитета, назначенные еще до моего приезда в Москву, были отменены по причине занятости моих собеседников. Я не смогла обсудить с ними эти вопросы, но по возвращении в Страсбург я отправлю им специальную анкету, в которой попрошу от них ответов.

– Так сложилось, что другой ваш собеседник, Лев Пономарев, глава «Движения за права человека», был избит неизвестными сразу после ваших переговоров.

– С ним у меня состоялась приятная встреча. Мы говорили об общей ситуации в России, о его правозащитной деятельности. Он яркий человек и активный борец за права человека, и я была искренне шокирована известием о его избиении. Не могу спекулировать на тему мотивов этого преступления, но новости об убийствах и насилии над журналистами, правозащитниками, общественными активистами устрашают.

– Покушения совершаются не только на правозащитников. Неизвестна судьба бывшего командира чеченского спецбатальона «Восток» Сулима Ямадаева, до этого был убит его брат, бывший депутат Госдумы Руслан Ямадаев. Они не первые влиятельные выходцы из Чечни, кто расстался с жизнью. Совет Европы беспокоит эта ситуация?

– Чечня является головной болью ПАСЕ последние пятнадцать лет. Этой весной новый докладчик ассамблеи по Чечне Дик Марти, который был главным докладчиком по делу о существовании секретных тюрем ЦРУ в Европе, приедет в Москву. Я надеюсь, наша озабоченность продолжающимися нарушениями закона в Чечне будет донесена до сведения российского руководства.

Но мы хотели бы, чтобы вопрос был поставлен шире – нет уголовного преследования реально ответственных не только за эти преступления, но и за убийства общественных деятелей и журналистов, таких как Анна Политковская. В июне ожидается доклад нашего докладчика по вопросам юридической безнаказанности в Европе, бывшего министра юстиции Германии Герты Дойблер-Гмелин. Там будут освещены множество вопросов, касающихся разных стран, в том числе и России.

– А когда можно ждать вашего доклада?

– Этой осенью, в октябре, а в комитете по юридическим вопросам ПАСЕ он будет рассмотрен уже летом.

– Вы считаете, что российские власти просто примут во внимание ваш доклад, или вы рассчитываете на то, что будут сделаны более глубокие выводы?

– Я еще сама не могу сказать, каковы будут мои конкретные рекомендации, но я, конечно, рассчитываю на самое пристальное внимание.